Борис Мегрели - Именем закона. Сборник № 3
— Забираешь?
— Да.
Летчик вынул из кармана пачку денег, протянул хозяину.
Машину загрузили быстро.
Через час они уже были в Салтыковке. Остановили машину у дачи, обнесенной высоким забором. Охранник в пятнистой форме открыл ворота, и машина скрылась.
За столом у Кафтанова сидели оперативники и командир ОМОНа.
— Итак, мы взяли объект на выходе из квартиры, — докладывал старший группы наружного наблюдения. — Он встретился с человеком, одетым в «афганку», поздоровался, и они уехали на машине, военном крытом грузовике, номер «МАН 37-16». Машина принадлежит СП «Антик». В Козихинском переулке остановились у дома четыре, взяли груз, десять брезентовых мешков. Потом проследовали в Салтыковку. Там машина въехала на территорию дачи, ранее принадлежавшей арестованному зам министра торговли Кузину, нынче приобретенную все тем же «Антиком». За дачей ведется усиленное наблюдение.
— Понятно. Спасибо. — Кафтанов помолчал. — Что у тебя, Корнеев?
— Груз они брали из мастерской фотохудожника Елесеева. Он за тысячу согласился, чтобы они полежали у него. Что в мешках было, он не знал. Но специфический запах позволил экспертам определить, что прятали там опий-сырец.
— Дачу блокировать, — Кафтанов встал. — Я сам буду руководить операцией.
Дача больше на крепость походила. Ворота стальные, забор с колючей проволокой по гребню, прожектора на всех четырех углах.
ОМОН и оперативники плотно обложили ее, никто не мог незамеченным уйти.
Ждали темноты.
— Штурмовать придется, — сказал Корнеев.
— Ничего, — Кафтанов еще раз в бинокль осмотрел дачу, — станет темно, мы свет врубим.
Время тянулось долго и измерялось теперь количеством выкуренных сигарет.
Ближе к вечеру, когда сумерки начали спускаться на лес, приехал «мерседес» Лузгина, а чуть попозже наемная «вольво».
Наконец совсем темно стало. Зажглись огни на даче, вспыхнули прожекторы.
И тогда Кафтанов скомандовал в рацию:
— Свет.
Погасли прожекторы, и все погрузилось во тьму.
— Начали, — спокойно, даже слишком, сказал Кафтанов.
Бесшумно бросились к забору бойцы ОМОН.
Секунда, и крюки «кошек» впились в гребень забора.
Еще несколько минут — и запищала рация. Старший сообщал, что группа захвата на территории.
— Действуй, — приказал Кафтанов и, повернувшись к Корнееву, — пошли, Игорь.
Они еще не успели дойти до ворот, как те распахнулись. Взревели моторы машин, и две «Волги» и два микроавтобуса ворвались на территорию.
— Мы с тобой, Корнеев, — начальник МУРа сунул рацию в карман, — к шапочному разбору успели.
Хлопнул одинокий выстрел. Потом кто-то закричал истошно.
На огромном участке кроме дома еще одно строение было. Двухэтажное, фабричного типа.
Мимо молодцов в пятнистой форме, мимо машин они прошли в дом.
В холле на полу лежали двое с закрученными за спину руками, наручники намертво сковали запястья.
Стеклянная разбитая дверь. Гостиная с камином, в котором догорали дрова.
У стены с поднятыми руками стояли Гольдин, Лузгин, Новиков, Штиммель и Саша-Летчик.
Они с ужасом глядели на стволы автоматов, на омоновцев в бронежилетах, на оперативников с пистолетами.
— Ну вот и все, — сказал Кафтанов, — давай, Корнеев, ознакомь их с постановлением прокурора и начинай обыск.
До чего же долго он не был дома. И комната его в старой коммуналке показалась ему самой уютной и тихой.
Шумело за окном вечернее Замоскворечье. Знакомая зеленая земля его детства.
Игорь снял пиджак, скинул наплечные ремни с кобурой и пошел на кухню ставить чайник.
Потом он бросил в стакан две ложки растворимого кофе, достал из пакета купленные у метро чебуреки и включил телевизор.
И с синего экрана вошел в комнату Борис Павлович Громов, в полном сиянии прокурорского мундира.
— …Перестаньте, — обаятельно улыбнулся он невидимому собеседнику. — У нас же все перепутано. В магазине обсчитали — мафия. Кооператив на варенку цены поднял — организованная преступность.
— Значит, вы отрицаете существование этих преступных структур? — спросила бойкая дама-корреспондент.
— Почему же, то, что сегодня случилось с нашей экономикой, породило целый ряд новых форм преступности. Уголовники сейчас пытаются втереться в новые экономические структуры. Вот вам пример. Прокуратура пресекла попытку группы темных дельцов, — кстати, там был полный набор: и наши, и эмигранты, и даже иностранные подданные — использовать честную фирму СП «Антик» в своих темных целях.
— Вы закрыли фирму? — ехидно спросил корреспондент.
— Зачем же, мы защитили ее. Она работает, приносит, кстати, неплохой валютный доход.
— Так что же сегодня волнует вас как народного депутата и одного из руководителей прокуратуры?
Лицо Громова стало серьезным, даже трагическим стало. Он вздохнул тяжело.
Игорь от ненависти хлопнул стаканом о стол.
— Межнациональные конфликты. Это и есть основа оргпреступности.
— Так что же делать? — ахнула корреспондентка.
— Центр всегда, все семьдесят три года советской власти, помогал своим республикам. И сейчас мы отправляем в Карабах лучших оперативников МУРа. Возглавит их опытнейший генерал. Я знаю, что вы хотите сказать, — предупредил вопрос Громов. — Да, в Москве тяжелая оперативная обстановка, но нам, если хотите, интернациональ…
Игорь встал и выключил телевизор. Не мог он спокойно видеть этого человека.
Зазвонил телефон.
— Да.
— Корнеев, — голос Кафтанова был сухо злым, — ты сволочь эту по телевизору наблюдал?
— Частично.
— Ты знаешь, кто опытный генерал?
— Нет.
— Это я, А лучшие оперативники: ты, Логунов, Смирнов, Бакин, в общем десять человек. Так что готовься в дорогу.
Генерал повесил трубку.
Игорь подошел к окну.
Зеленели знакомые дворы.
Мальчики с криками гоняли мяч на мостовой.
Город плавно входил в вечер.
Игорь закурил. Затянулся два раза глубоко, потом ткнул сигарету в подоконник. И сказал тихо:
— Дурдом.
Игорь Гамаюнов
ОБРЕЧЕННЫЙ НА ПРАВДУ
Этот человек среди политзаключенных стал легендой. В лицо его почти никто не помнил. Само имя его возникло спустя несколько месяцев после суда. Сведения о его деле были крайне скупы, но и они уже обрастали подробностями. Диссиденты пали вдруг вспоминать, как кто-то неизвестный, никем не видимый, иногда называвший себя по телефону именем Олег, помогал им. Предупреждал об обысках и арестах. Доставал и передавал пропуска на закрытые судебные процессы. Снабжал информацией, которой мог обладать только работник госбезопасности.
Потом выяснилось: человек-невидимка был капитаном госбезопасности Виктором Ореховым. Осужденным на восемь лет. Сгинувшим, как утверждали, в местах заключения. Впрочем, тут ходило несколько версий. Одни утверждали, что его навсегда погребли в психушке. Другие — будто он, искалеченный в лагерях, умер мучительной смертью. Третьи предполагали: он освободился, но живет замкнуто, чуть ли не под другим именем. В августе 1990 года в Ленинграде на съезде политзаключенных о нем говорили как о трагической фигуре минувших лет. Те, кто надеялся, что он еще жив, мечтали пожать ему руку.
Виктор Орехов жив. Он писал мне в «Литературную газету» из мест заключения. А когда освободился, то пришел в редакцию. История его преступления и наказания записана у меня на магнитофонную пленку. Я хочу ее рассказать, потому что это часть нашей общей истории. То, что не должно быть забыто, что бы с нами ни случилось.
АрестВ тот день, перед тем как выехать на работу, он туда позвонил. Ему сказали: «Здесь тебя заждались». Он понял — случится сегодня. Но отступать было поздно, да и невозможно. Знал — за ним уже установлена «наружка»[5], его телефоны прослушиваются.
В кабинете он снял пиджак — стояла жара невыносимая. Пошел по коридору к начальнику. Увидел: у окон, у лестницы маячили фигуры. Ага, вон и Толя здесь. Этот, молодой и спортивный, был ему особенно неприятен: Толю брали на самые «острые» дела. Это он в те семидесятые годы на Пушкинской, во время митинга в День Конституции, изобразил возмущенную общественность, кинув в выступавшего А. Д. Сахарова заготовленный заранее целлофановый пакет с грязью.
Начальник велел надеть пиджак:
— Поедем в Лефортово.
— Зачем?
— Нужно провести служебное расследование.
Уточнять, почему его нельзя провести здесь, было нелепо. Вернулся за пиджаком, заметив, как сдвигаются вслед за ним фигуры сотрудников. По лестнице шел в их плотном кольце. Успел подумать: уж не полагают ли они, что изловили в своих рядах опаснейшего шпиона?
